Веджетеблс* {o‑v‑o‑shch‑I}. Повесть о ненастоящих людях - А. Смирнов

В зал влетает Лешкин, как всегда на позитиве. Сразу направляется ко мне и крепко жмет руку. Единственный персонаж, которого я искренне рад видеть. Следом заходит еще пара торпед, а спустя пару минут появляется она. Та, которую имеет Лешка и которая имеет всех здесь присутствующих. Представлю полностью: Шустова Виолетта Витальевна, начальник отдела продаж. С такими инициалами как минимум можно занимать пост первой леди страны. Ей 33 года, она занимает неплохую должность и чертовски сексуальна. По правде сказать, меня всегда возбуждали женщины чуть старше по возрасту и по должности. Она вобрала в себя оба этих качества. А посему в глубине души Лешкину я дико завидую.

Начинается собрание. Оно же в пятницу вечером закончилось. Закончилось для того, чтоб в понедельник утром начаться. Я иногда с такого тупизма теряюсь. Нет, мы не обсуждаем, как прошли выходные, мы обсуждаем то, что даже не влетает в мои уши. Информация ударяется мне в щеку и падает вниз. Если вдруг дергают меня, я всегда отвечаю: ХОРОШО. Делаю заинтересованное лицо. Виолетта Витальевна меня недолюбливает. Спасает только наше хорошее общение с Лешкиным. Он буфер наших «теплых» отношений. Около часа переливается информация из пустого в дырявое и обратно. Хвалят лучших, говорят о худших. Хотя каким бы ты лучшим ни был, в торговле ты всегда херовый. После постановка задач вниз по иерархии, принципы единоначалия никто не отменял. Перед разъездом по территориям Леха в красках рассказывает, как давал в голову нашему «полководцу». Такие темы мне нравятся, и нравится то, как их преподносит Лешкин.

Предстоит одно из самых увлекательнейших путешествий в мир злости, бедноты и антисанитарии. Я еду по своему маршруту, по магазинам, торгующим товарами повседневного спроса. Захожу в первую точку. Обычно стараюсь не проходить через служебный вход, но здесь охрана лютая. Уже был прецедент написания письма в мою компанию о несоблюдении регламента посещения. Штраф наложили на нашу фирму. Фирма наложила штраф на меня.

Записываюсь у сторожа, на спине которого, если читать по-английски, получается OXPAНА («окспаха»). Записывает мои данные со знанием дела и с грозным видом. Разрешает пройти. «Спасибо, бля!» – думаю про себя. Иду по душным, грязным, смрадным коридорам служебных помещений. Ходят некрасивые и неопрятные люди. Сложно определить их национальность и возраст. Иногда даже пол. Славяне, выпачкавшиеся в пыли, похожи на представителей Закавказья и Кавказа. Азиаты, опрокинувшие на себя муку, тянут на славян, только разрез глаз их выдает. Мурашки бегают по мне телесные вперемешку с муравьями местными. Хочется крикнуть: «Ребята, ВЫ ЧЕГО?! Бегите отсюда, ищите себя в других местах, чтоб не потеряться в этих». Но если бы я даже крикнул это, всем было бы похуй, а меня приняли бы за долбоеба. Всегда бегает по таким коридорам кошка – да, кошка. Плешивая, грязная настоящая кошка – очередной повод для взятки СЭС. Делаю поворот налево, затем направо, далее хоромы матов, криков и вонизма. Кабинет заведующих и товароведов. У меня опускается забрало, вешаю маску равнодушия, улыбаюсь-скалюсь и вхожу. «Доброго здоровья, Мария Михайловна! Как вы (нарочно „вы“ с маленькой буквы), как выходные?» Мария Михайловна – заведующая молочным отделом, хотя какая разница? Они все, Марии Михайловны, одинаковые: огромные жопы, грязные халаты, волосы в беспорядке, грязь под ногтями… дальше перечислять? Бывают, конечно, и исключения, как же без них. Бывают Наталии Викторовны, Юлии Владимировны, старающиеся выглядеть и вести себя достойно должности и с достоинством женщины, но, как правило, они встречаются крайне редко. Обычно приезжает такая Мария Михайловна из ебеней, устраивается продавцом в магазине, спустя лет 10—15 ее делают старшим продавцом. А еще спустя пять лет – о чудо! – она становится заведующей. Корона на голове, интеллекта не прибавилось, секс давно в прошлом. Такие, как я, в данный момент те, за счет которых можно поднять самооценку, опорожнив на нас уйму накопившегося негатива. Меня спасают два момента – два моих кредо. Первое: «Мне ссыте в глаза – все божья роса» и второе: «Как с гуся вода». Но это исключительно на работе. В общем, выслушиваю я тираду, вижу, что настроение моего «бизнес-партнера» поднимается и она готова сделать заказ. Делает его. Я лицемерно благодарю, отвешиваю поклон, презираю себя и свои двадцатисемилетние достижения и убираюсь прочь, точнее в следующий пункт назначения. Снова прохожу «окспахника», расписываюсь в графе «выход» (блядь, в Пентагон проще попасть и выйти), выхожу на улицу. Захожу через центральный вход, чтоб купить себе минералки.

Стоя на кассе в очереди, смотрю на кассира. Как говорят сейчас, хозяйка кассы. Теперь модно покрывать вуалью стремные профессии. Кассир – хозяйка кассы, уборщик – сотрудник клининговой компании, водитель погрузчика – логист, охранник – сотрудник службы безопасности и внутреннего контроля и т. д. Смотрю на кассира и понимаю значение словесного оборота «кассовый аппарат». Это человек и кассовая машинка – единое целое. Одно без другого неработающее. Аппарат! Убери человека – останется одна бесполезная машинка. Убери машинку – останется сидящая женщина. Вот где истина зарыта. Расплачиваюсь, выхожу, пью, сажусь в свой Кайен. И так около десяти сетевых магазинов в день. Закончить я должен в 18:00. Вместо ошейника на мне корпоративная сим-карта в моем телефоне. Пару раз в день из офиса «пробивают» мое местонахождение. Второй раз ближе к концу рабочего дня. А так как заканчиваю я где-то в час, приходится встречаться с водителем маршрутки по имени Азиз, с которым я познакомился в первую неделю, как устроился на это место. Ему я отдаю телефон, и симка спокойно катается по маршруту номер 677а. Включена переадресация на мой личный номер, поэтому я спокоен. Ближе к вечеру меня набирает добрый азербайджанец, говорит: «Антон, подъезжай, эсэмэска пришоль». Я встречаюсь с бакинским товарищем, даю ему 100 рублей, забираю телефон, и на этом наше общение заканчивается.

Сейчас на часах 13:43, поздновато закончил. Собрание меня задержало. Симка с телефоном уехала курсировать между оранжевой и серой ветками московского метрополитена на севере столицы. А я почувствовал запах свободы. Несколько раз, конечно, позвонит супервайзер по поводу какой-нибудь ерунды, но это я попробую как-нибудь пережить. Еду уже по своим точкам, чтоб оформить заявки на алкоголь. Это тоже много времени не занимает. Хотя Вазген предлагал увеличивать объемы, я ему всегда говорил, что по месту виднее. Не нужно зарываться. И органы наехать могут, и те, кто легально продает нормальный алкоголь, пиздюлей таких дадут, что работать вообще не придется. Будешь на пособие по инвалидности перебиваться. Договариваюсь с Ашотами, Алмагулями, Хасанами, Шухратами о количестве и датах поставок на неделе. Так официально звучит, хочется, чтоб переполняло чувство гордости, но оно не приходит. Быстренько оформляю заказы в обычном блокноте. Продаю меньше, чем хотят, но причины я называл. Получаю слова благодарности. Там, где сложились более теплые отношения, а это почти во всех точках, получаю угощения в виде фруктов, сладостей и блюд национальной кухни каждого из владельцев. Наша база – магазинов 20 на одном районе, успеваю ее обработать за пару дней, а за одну ночь успеваем спокойно развезти заказы. Быстрые, легкие и немного адреналиновые деньги.

Вечером я обычно свободен. И это меня больше тяготит, чем радует. Если я свободен, то не исключено употребление алкоголя. Чтобы от этого себя огородить, набираю Ане. Отвечает молниеносно, хотя и находится на работе. Работает в туристическом агентстве, часто ездит отдыхать за границу, зазывает меня, я всегда в отказе. Однажды увидел, сколько нужно заполнить граф для загранпаспорта, и понял, что из России я вряд ли когда-нибудь выеду. Договариваемся погулять в парке Царицыно, она живет в этом районе. Говорю, что заберу ее с работы. У меня два часа бессмысленного промежутка. Мне не по себе. Я не знаю, чем себя занять. Хотя знаю, но надежду на это я уже начинаю терять. У меня есть навязчивая идея, которая мне видится грандиозной и денежной. Но я уже истоптал не одну пару ботинок, бороздя кабинеты деловых центров, и в мозоли избил пальцы рук, печатая электронные письма со своим предложением. Суть проекта состоит в том, чтобы под известным спортивным брендом выпускать автоаксессуары и комплектующие. Я писал море писем с коммерческим предложением – естественно, без своего материального участия, но гарантируя, что от а до я организую весь процесс. Но кто я и что такое мои гарантии? Такие масштабы требуют огромных затрат. Я даже делал мониторинг. Придумал анкеты для различных классов автовладельцев. Чтобы понять, будет востребован такой продукт или нет. Получил 90 процентов положительных ответов. На 90 процентов положительных ответов автовладельцев я получил 100 процентов отрицательных ответов от отечественных производителей. Их примеру последовали и заграничные представительства. Я к этому отношусь с полным пониманием, но от этого легче не становится. Возлагал огромные надежды и проделывал огромную работу, разрабатывая демопрезентации. Самым серьезным успехом было то, что я пару раз оказывался в кабинетах коммерческих директоров, но, выслушав меня, говорили, что это «чересчур космическая и невыполнимая идея». Жали мне руку и желали успехов на моем пути. Об электронных письмах даже упоминать не стоит, на десять написанных приходил один ответ. Конечно, с отказом. Но и за это я признателен оппоненту.